Е. А. Савостина
"ОБ АРХИТЕКТУРНЫХ ФРАГМЕНТАХ ИЗ ГОРГИППИИ"
Особенности строительства Горгиппии таковы, что жилые дома сооружались, как правило, на полуподвалах, углубленных до материка и разрушавших остатки древнейших построек. Именно поэтому мы очень мало знаем о строительстве, проводимом в городе в эллинистическое и раннеримское время. Только от II — III вв. дошли до нас дома, сохранившиеся на уровне полуподвалов, улица и переулки, дающие определенное представление о жилом квартале горгиппийцев, но мы еще ничего не можем сказать об их общественных зданиях.
Между тем горгиппийская эпиграфика свидетельствует о проведении общественных строительных работ в первые века н. э.: территория города расширялась, строились новые стены, возводились и ремонтировались храмы. Энергичное строительство говорит о том, что город, став в IV в. до н. э. центром присоединенной Синдики, сохранял свое значение и позже, привлекая внимание центральной власти настолько, что расширение границ и возведение новых стен в I — II вв. н. э. проводилось не на средства города, а царствующим тогда Савроматом I [1]. Примечательно, что и Савромат II поддержал строительство храма Посейдона, освободив от пошлины тысячу артаб фиаса навклеров, покровителем которого был [2] (II половина II в. — III в. н. э.). Имеются сведения о существовании в начале I в. здания, посвященного горгиппийцами Зевсу Спасителю, и о строительстве святилищ частными лицами: во II в. наместник Горгиппии Фарнакион, сын Пофа, на собственные средства возводит храм Афродите Навархиде [3], а неизвестный, сын Хрестиона, посвящает «Богу высочайшему» (здесь — как , «Бог справедливый») некое строение иойий-ского ордера, от которого дошел фрагмент архитрава.
В археологических раскопках, а также случайно на территории Горгиппии и района обнаружены сейчас различные архитектурные детали. Все фрагменты, известные ныне, относимые здесь к общественным зданиям, можно разделить, согласно их роли для целей нашего исследования, на три группы. К первой и важнейшей из них, без сомнения, относятся антаблементы. Каждый из таких антаблементов характеризует отдельное здание, в то время как иные детали, относимые здесь ко второй и третьей группам, могут происходить из этих же зданий и поэтому не имеют самостоятельного значения, так как практически не позволяют судить о внешнем виде сооружения.
Основываясь на анализе шести обломков антаблементов, можно утверждать, что два из них, относящиеся к дорийскому ордеру, характеризуют два различных здания. Прочие фрагменты принадлежат к зданиям коринфского (два обломка одного антаблемента) и ионийского (два фрагмента) ордеров.
Вторую группу составляют многочисленные барабаны известняковых и мраморных, каннелированных и гладких колонн различных диаметров. Особого внимания заслуживает один известняковый каннелированный барабан, судя по тому, что гнездо для крепления существует лишь с одной стороны — барабан был нижним. В эту же группу войдут известняковые рустованные блоки и гладкий карниз.
К третьей группе нужно отнести детали, имеющие декоративное значение. Это известняковая маска льва, служившая оформлением водослива, и группа мраморных кассет, украшенных рельефными изображениями голов мифологических персонажей. Кассеты были обращены внутрь здания и служили его внутренней отделкой.
Ни один из перечисленных фрагментов не был найден в слое, все они обнаружены при случайных обстоятельствах, иногда даже вне города, и тогда можно лишь предполагать происхождение их из Горгищши, поэтому нельзя локализовать ни одно общественное сооружение.
Однако некоторые из перечисленных деталей настолько выразительны, что позволяют предпринять попытки реконструкции целых сооружений, чему уже есть пример: И. Р. Пичикяном был восстановлен фасад горгиппийского храма коринфского ордера [3а].
Безусловно, что главным в нашей работе является достаточно полная публикация архитектурных фрагментов, однако реконструкция, хотя бы неполная и предварительная, казалась также необходимой.
Нахождение вещей вне комплекса, а также фрагментарность памятников усложняет их датировки, которые будут рассмотрены отдельно для каждого случая.
Рассмотрим теперь сами фрагменты.
В 1974 г. во время строительных работ на углу улиц Ленина и Кубанской был найден известняковый блок антаблемента (в дальнейшем Г-1), по свидетельству очевидцев, включенный в более позднюю кладку (рис. 1). Длина его 121 см, высота 90,5, толщина: наибольшая — 33,5 см, наименьшая — 23 см. Блок принадлежал зданию дорийского ордера, причем составлял его правый угол, где под двумя состыкованными триглифами ставилась колонна.
В 1978 г. в котловане за кинотеатром «Родина» обнаружен еще один фрагмент дорийского антаблемента, Г-2, (рис. 2), деталь карниза (рис. 3) и барабан каннелированной колонны диаметром 72 см (рис. 4). Кроме того, на раскопе «Центр» 1977 г. в слое римского времени найдено скульптурное завершение водомета, оформленное в виде головы льва. Материалом этих деталей тоже служил известняк.
На фасаде плиты Г-1 помещены два триглифа шириной 33,5 см, высотой (без тении и верхней полочки) 39,5 см и одна метопа шириной 51,5 см. Метопа гладкая, высота архитрава с полочкой (без тении) 40,5 см. Боковой (правый) триглиф (рис. 1, в) имеет ту же ширину, что и триглифы фасада, располагаясь , на всю толщину блока, при ширине архитрава 30,5 см. На верхнем торце фриза вырезаны два пирона (рис. 1, б). Один прямоугольный, другой — в форме «ласточкина хвоста». Правый край блока неровно сбит по границе триглифа [4]. Триглифы имеют по два вертикальных канала шириной 6,25 см (ширина 5,5 см) и два полуканала с прямыми концами без слезничков. Под регулой шесть прямоугольных гуттов, не отделенных от нее. Прямоугольные концы каналов триглифа, наряду с облегченным антаблементом, позволяют отнести фрагмент ко времени эллинизма[5].
На плите Г-2 сохранился архитрав, высота которого вместе с полочкой (без тении) равна 34 см, полочка — высотой 3 см, в длину сохранилась на 20 см; под ней — четыре прямоугольных гутта, отделенные от регулы резной чертой. Триглиф сохранился в высоту на 18 см, в ширину — на 19 см. Ширина бедра триглифа 5 см, ширина канала 4,5 см. Судя по сохранившемуся фрагменту, ширина триглифа составляла 28 см. Толщина блока Г-2 — 31 см.
Перечисленные фрагменты являются деталями антаблементов двух разных зданий. Объединяет их, однако, кроме ордера, материал и та особенность, что архитрав и фриз вырезаны вместе, из одного камня. Случай довольно редкий для греческих построек времени эллинизма (библиотека в святилище Афины Никефоры-Пергам, III в. до н. э.)[6], но дважды уже встреченный на Боспоре: в Мирмекии (IV в. до н. э.)[7] и Пантикапее (конец III — II вв. до н. э.)[8]. То обстоятельство, что названные дорические антаблементы также имеют облегченные пропорции (см. таблицу), а пантикапейский — прямые концы каналов[9], подтверждает датировку горгиппийских фрагментов эллинистическим временем. Сюда же включен пантикапейский архитрав с посвящением Аспургу, не так далеко отстоящий от предыдущих по времени (23 г. н. э.)[10].
Оба пантикапейских фрагмента послужили в свое время основой для реконструкций. Первая из них — пританей конец III -— II вв. до н. э.[11] — была сделана по основанию каннелированных колонн с нижним диаметром 65 см и широким интерколумнием, соответствующим на фризе 3 метопам и 3 триглифам. Восстановленная высота колонны от 4,16 м до 3,564 м (автор реконструкции А. А. Воронов предпочитает второй вариант)[12]. Другое здание на основании с посвящением Аспургу (23 г. н. э.) восстановлено как храм с предполагаемым таким же широким интерколумнием, шестиколонный, с трехступенчатым стилобатом[13].
Параметры Г-1 превышают размеры всех антаблементов, перечисленных в таблице. Горгиппийский антаблемент массивнее пантикапейского, тяжелее его пропорции: высота триглифа не превышает высоты архитрава и лишь в 1,1 раза больше ширины триглифа, тогда как высота пантикапейекого триглифа в 1,55 раза больше его ширины, что говорит о более ранней дате Г-1. В то же время, упоминавшиеся уже концы каналов горгиппийского фриза прямые, а не круглые, как в мирмекийском фризе, следовательно, Г-1 позже последнего. Таким образом, горгиппийский антаблемент, вероятно, можно отнести к концу IV — III вв.ДО Н. Э.[14]
Размеры Г-1 позволяют предположить нормальный ин-терколумний (3 триглифа и 2 метопа) в той постройке, которой он принадлежал (аналогией может служить самофракийский храм Кабиров III в. до н. э., где предельно облегченный архитрав, составляющий 50 см, сочетался с нормальным интерколумнием и шестью колоннами фасада) [15]. Имеющийся на углу антаблемента триглиф не позволяет отнести антаблемент Г-1 ни к колоннаде внутреннего дворика, ни к антовой постройке, поскольку фриз располагался не только на фасаде, но и по обеим сторонам здания [16]. Остаются простиль и периптер, из которых в эллинизме более распространен последний. Так как горгиппийский фрагмент мог относиться и к храму, и к портику, остановимся на воспроизведении фасада здания, предположив наиболее популярный в дорическом ордере шестиколонный вариант[17] (рис. 5, а).
Фриз такого фасада с нормальным интерколумнием состоит из 11 триглифов (Т) и 10 метоп (М), при этом, поскольку центральные метопы должны быть уже метоп, ближайших к угловым триглифам, все они будут меньше 51,5 -см. Известны два способа вычисления ширины центральных метоп: по Витрувию, они должны быть квадратными, а угловые шире их на величину, равную половине ширины триглифа[18], здесь ШТ/2 = 16,5 см, а ширина центральной М составит 34,7 см. Второй способ был вычислен Кольдевеем. По нему при ширине поперечного сечения архитрава (А), превышающем ширину Т, угловой триглиф смещается на величину (А-Т)/2 [19]. Здесь эта величина составляет 3,5 см, а ширина метопы — 48 см. Как видим, методы, вычисленные двумя способами, довольно сильно различаются по ширине, но ни в одном случае не имеют квадратной формы. Квадратной будет метопа с шириной, равной среднеарифметической величине от обеих вычисленных (41 см). Приняв, что ширина метоп увеличивается от 41 до 51,5 см, можно рассчитать примерную длину фасада. Она составит около 8,25 м.
Дальнейшие построения усложняются тем обстоятельством, что Витрувий, желая модернизировать дорический ордер, видимо, представил в своем труде «правильный и безошибочный стиль», соответствующий его собственным представлениям, а не реальному положению вещей[20]. От этого указанные им пропорции ордера не согласовываются с измерениями самих архитектурных памятников, что еще в XV в. подмечали исследователи. Поиски логики и закономерностей в дорическом стиле, исследование соразмерности частей самих памятников привело к так называемому «объективному методу анализа», основанному на системе квадратного строя[21]. Этот способ применим особенно к ранним памятникам, кончая последней четвертью V в. до н. э. Позже меняются вкусы и традиции, архитектор уже считается с живым человеческим восприятием, старается избежать канонической сухости, создать неповторимое сооружение, в котором учитывается и расположение, и впечатление от него, получаемое с расстояния.
Подвергая анализу геометрического построения фасады эллинистических сооружений дорийского ордера, Б. Б. Михайлов учитывал это и работал не с плоскостными чертежами фасадов, а их перспективными изображениями[22]. Получены были те же результаты: существует определенная взаимосвязь между всеми частями фасада, она основана на системе вращающихся квадратов, и центром системы является центр круга, проходящего через верх полочки архитрава, с радиусом, вычисленным по формуле Т/0,293, где Т— высота архитрава с полочкой.[23]
Представляется вполне возможным использовать этот способ анализа для восстановления внешнего вида ордерного сооружения эллинистического времени. Конечно, таким образом может быть построен лишь общий вид фасада с какого-либо расстояния, но все же это будет схема некоего определенного здания, не похожего на другие и построенного по собственным закономерностям.
На центральной линии, проходящей через VI триглиф, строится первый круг с вычисленным радиусом 154 см. Из этого центра строим окружности, проходящие через верхнюю границу фриза (точки лежат на пересечении верхней линии фриза и луча из центра круга). Как показывают анализы построений фасадов, приводимые Б. П. Михайловым, в большинстве храмов антаблемент и колонны укладываются в этот круг, часто туда же включается и стилобат. В меньший круг вписывается вся высота колонны, но без стилобата. В первом случае расчетная высота колонны составит максимально 4,20 м; во втором — 3,80 м, тогда в круг впишется и стилобат. Оба варианта предполагают нижний диаметр колонны при наиболее распространенном отношении высоты колонны (Н) к нижнему диаметру (Д) Д = 6 или 5,4 (см. таблицу), от 63 (при Н = 3,80, соотношении = 6), 70 (при Н = 4,20 м, соотношении = 6, и при Н = 3,80 м, соотношении = 5,64 м), до 77 (при Н = 4,20, соотношении-4,5). Диаметр колонны горгишшйского сооружения, в соответствии с его размерами, не мог быть меньше колонны пантикапейского пританея, но и при большем диаметре колонна, например, храма, могла быть равной по высоте или даже меньше колонны пританея, исходя из того, что, как писал Витрувий, «пропорции и соразмерность колонн будут следовать иным правилам, чем те, какие указаны для храмов: ибо одно дело — величественность, которую они должны иметь в храмах богов, а другое — изящество их в портиках и прочих зданиях»[24]. Таким образом, требованиям пропорциональных соотношений в системе квадратного строя отвечает диаметр между 70 и 77 см.
Среди фрагментов, найденных в Анапе, упоминался нижний барабан дорической колонны диаметром 72 см (рис. 4). Барабан представляет собой неполный круг, срезанный примерно на треть. В верхней части его — прямоугольное гнездо-паз для крепления, смещенное от центра колонны примерно на 4 см. Если предположить, что срез сделан при вторичном употреблении барабана, а центр смещен из-за углового положения колонны («угловые колонны устанавливаются так, чтобы отвесным был их бок с внутренней стороны»)[25], тогда нельзя исключить, что этот барабан и антаблемент Г-1 были связаны в одном сооружении.
Высота блока колонны 35,5 см, количество каннелюров вместе с восстановленными 20, что соответствует рекомендации Витрувия для построек дорического ордера[26], ему же принадлежит описание способа вычерчивания каннелюр по системе вращающегося квадрата (что было взято Б. П. Михайловым за основу всего геометрического строя), полностью учтенное в конструкции колонны из Горгиппии.
Что касается фрагмента Г-2, то его плохая сохранность не позволяет делать какие-либо предположения относительно вида той постройки, к которой он некогда принадлежал. Отметим только, что радиус, вычисленный по архитраву Г-2, равный 119 см, меньше радиуса Г-1 в 1,3 раза, следовательно, и сама постройка Г-2 была примерно во столько же раз меньше Г-1.
То же можно сказать и о рустованных блоках (по характеру рустов они датируются самым концом IV — III вв. до н. э.), и о фрагменте карниза (возможно, обрамления дверного проема) (рис. 3), и о принадлежности маски льва к какому-то определенному из имеющихся фрагментов.
В археологическом заповеднике Анапского музея хра нятся два фрагмента ионийского антаблемента длиной 51 и 76 см (рис. 6, а) и несколько барабанов ионийских коллон[27]. Архитрав и фриз также выбиты в одной плите известняка. Архитрав составляют три фасции высотой (снизу вверх) 6, 7, 8 см, увенчанные прямым лесбийским киматием с тонко вырезанным пояском мелких ов. Фриз гладкий, высотой 7,5 см; Толщина плиты 24 см, киматий в профиле выступает на 2,5 см. В большем фрагменте на лицевой его стороне вырезан уступ длиной не менее 31 см, высотой 20,5 см, срезавший фриз, киматий и верхнюю фасцию. Такой уступ на блоке архитрава мог быть сделан для соединения двух блоков (подобно выступу на пантикапейском антаблементе)[28], последние могли соединяться только под колонной.
Манера исполнения архитрава и фриза в одном блоке и небольшая высота архитрава приближает антаблемент ко времени Витрувия, для которого указанные античным архитектором расчеты успешно применяются исследователями[29].
Для ионического ордера не существует строгих канонов при расчете пропорций. Этот ордер более мобилен, а следовательно, и вариантов реконструкций самой постройки больше. Поэтому ограничимся восстановлением лишь фрагмента фасада, пользуясь рекомендациями Витрувия (рис. 6, б) и приведем как один из возможных вариантов общий вид здания (рис. 5, б).
Сообразно его расчетам, высота архитрава должна быть равна половине нижнего диаметра колонны[30] (при высоте колонны до 4,5 м). Высота архитрава 26 см, диаметр колонны 52 см, высота колонны около 4 м. Карниз с киматием без симы равен 7 см (по среднему поясу архитрава)[31], капитель и волюты вычерчиваются по кн. Ill (гл. V, 5, 6)
Еще один ныне утраченный фрагмент постройки ионийского ордера был найден .в Анапе в 1900 г. От него осталась лишь фотография (рис. 7), воспроизводящая часть архитрава с надписью (упомянутое уже посвящение «Богу высочайшему»)[32]. По характеру надписи все сооружение относится ко II в. и. э.[33]
Высота архитрава 17 см, сохранившаяся длина — 62 см. Судя по фотографии и восстановлению В. В. Латышева, надпись располагалась по всему камню. Левый конец камня сохранился, длину правого можно восстановить, приняв за центр середину верхней строчки архитрава. Общая длина камня составит, видимо, около 87 см. Камни с посвятительной надписью обычно помещались в центре фасада. ,В случае, если этот блок не был единственным, их должно быть не меньше трех, тогда бы длина фасада составила 2,60 м. Исходя из тех же рекомендаций Витрувия, колонны сооружения могли иметь нижний диаметр 34 см и высоту около 2 м (так как при высоте колонны до 4,5 м, она равна высоте 13 архитравов)[34].
Небольшая высота колонн говорит о том, что строение не могло быть ни храмом, ни портиком. Реально предположить, что «Богу высочайшему» был посвящен алтарь или иное сооружение (может быть, подобное дельфийским монументам)[35].
Кроме горгиппийского сооружения, посвященного «Богу высочайшему», на Боспоре нам известны только два подобных случая: храм в Китее III в.[36] и молельня в Панти-капее[37]. Горгишшйский архитрав, датированный II в., представляет несомненный интерес как самый ранний из этой серии. Посвящения «Богу высочайшему» имеют и другие примеры на Боспоре[38]. В горгиппийской манумиссии 41 г.[39] это божество упоминается впервые, а затем, во II — III вв., приобретает многочисленных почитателей, особенно среди танаитов и горгиппийцев[40]. Божество упоминалось с несколькими эпитетами: не только «высочайший», но и «внемлющий», «всемогущий», «гремящий» или, как и на горгиппийском архитраве, «Бог справедливый»[41]. Бог не имел иного имени, как не имел он и определенного изобразительного символа. Некоторые исследователи склонны; считать символом «Бога высочайшего — орла, изображенного на Танаисских посвятительных рельефах[42], другие видят его образ во всаднике, стоящем перед алтарем[43].
К коринфскому ордеру относится мраморная коринфская капитель и два блока антаблемента — фриз и архитрав в одном камне[44], которые И. Р. Пичикян датировал I — II вв. Он же на их основании реконструировал перип териальный, с шестиколонным фасадом храм на высоком подиуме[45]. Эскиз реконструкции приводится здесь для создания, возможно, более полного представления о культовой архитектуре Горгиппии (рис. 5, в). К этому же храму И. Р. Пичикян относит и две мраморные кассеты, украшенные головами Медуз, считая, что их место было в плафонах перекрытий пронаоса и птерона[46].
Между тем очевидно, что справа под углом к Анапской кассете примыкала другая, от которой сохранился лишь ободок из ов и часть плоского изобразительного поля.
То обстоятельство, что анапский рельеф имеет курвату-ру, исключает участие кассет в плоской конструкции. Материал, размеры, орнамент, количество ов на продольной и поперечной сторонах кассет, стиль изображения позволяют объединить ее в одной группе с блоком из Гай-Кодзора и кассетой из Эрмитажа.
1. Кассета из Анапы[47] (рис. 8, а). Найдена, по сведениям А. С. Корытина, в строительном котловане в центре Анапы. Хранится в Анапском краеведческом музее. Блок сохранился в длину на 72 см, в ширину — на 41 см, толщина блока — 31 см. Кассета обрамлена глубоко врезанными овами, в центре помещено рельефное изображение головы Медузы Горгоны в фас. Верхняя часть рельефа отбита. Размеры кассеты таковы: ширина, включая овы, — 46 см, длина сохранившейся кассеты — 34 ем, полоса ов шириной 4,5 см, высота его рельефа — 5 см, по долевой стороне касссеты сохранилось 3 ова, по поперечной - 2. Ширина изобразительного поля — 30 см. Кассеты разделяли гирлянды, перевитые лентами.
Особое внимание обращает на себя оборотная сторона кассеты. Часть ее сбита, но 40 см поверхности сохранили шлифовку. Толщина блока постепенно увеличивается.
Изображение смертной сестры Горгон — Медузы — частый мотив в античном искусстве.
Оскаленным, с высунутым языком, злющим существом предстает Медуза на фронтонах архаических храмов (Селинут, VI в. до н. э.[48], храм Артемиды в Гаритзе, VII в. до н. э.)[49], на антефиксах[50], киликах, донцах арибалов[51]. Но поскольку в более поздних мифах Медуза превратилась «в прекрасную возлюбленную Посейдона, мать Хрисафора и Пегаса[52], то и в искусстве, начиная с V в. до н. э., ее образ перестает быть чудовищным, приобретает человеческие черты.
В эллинистическое время известны вырезанные из кости фигуры Горгон, терракоты, оттиски на золотых бляшках[53], но особенно популярным этот мотив становится в римское время. Часто им пользуются как декоративным: изображенная на медальоне голова Медузы Горгоны служит украшением аркады форума Лептис Магны[54], или оформлением фонтана[55]. Существует изображение головы Медузы на известковом блоке (кассета?)[56], но и в римское время Горгона — все еще древний демон подземелья, изображение ее носит хтонический характер. Как апотропей его помещают на стенах саркофага[57] или на стену склепа[58], оберегая живых от мертвых или мертвых от живых, в зависимости от того, куда повернут оберег.
Иконография анапского рельефа более всего близка к эллинистической терракоте[59]: голова Медузы изображена в фас; лицо круглое, полные губы, развевающиеся волосы и змейки, завязанные под подбородком. Возможно, что анапская Медуза является одной из реплик эллинистического оригинала.
Тщательно проработано лицо изображения, однако отсутствует та резкость линий, которую можно наблюдать на медальоне Лептис-Магны. Тонко передан глаз: слегка нависает верхнее веко, изображенное полукруглой линией; внутренний угол опущен, внешний — сильно вытянут; зрачок поднят к верхнему веку и обозначен.двумя высверленными углублениями конической формы. Углубления не слиты в «фасоль», между ними оставлена перемычка. Такая трактовка глаз характерна для второй половины II и III вв. и. э.[60] (портреты Филиппа Аравитянина, Солонины, Кара-каллы)[61]. Иная форма зрачка дана на уже упоминавшемся рельефе III в. из Лептис-Магны. Там она приближается уже к IV в. (портрет Константина)[62], следовательно, анапский рельеф более ранний и может относиться ко второй половине II — первой половине III вв. Этой дате не противоречит и передача прически Медузы. Отчетливо проработаны только первые, ближайшие к зрителю локоны, остальные же даны суммарно. Трактовка волнистых ниспадающих волос, овал глаз приближает анапский рельеф к мраморной скульптуре фортуны (Томы, II — нач. III в.)[63].
2. Кассета из Эрмитажа[64] (рис. 8, б). Найдена на Кубани. Хранится в Государственном Эрмитаже (инв. № Гп—1904, 1). На блоке длиной 62 см, шириной от 50 до 17 см, толщиной наибольшей 27,5 см. Сохранилась неполная кассета, украшенная головой Медузы Горгоны, выше нее — сбитый пояс гирлянд шириной 12 см, а над ними — остатки обрамления, украшенного овами. другой кассеты. Обратная плоская сторона — достаточно ровная, но без шлифовки, — возможно, была сбита при вторичном употреблении камня. Боковая и нижняя части кассеты утрачены. На самой кассете рамка из ов (в горизонтальном ряду сохранилось 3, в вертикальном — тоже) обрамляет поле шириной 33 см. В этот прямоугольник и вписано рельефное изображение головы Медузы в фас. Лицо дано овальным, лоб выпуклый, с наметившейся складкой, надбровные дуги переходят к линиям носа, губы полные, трактовка глаза абсолютно повторяет анапский рельеф, более суммарно переданы волосы. Они не ниспадают, а, скорее, развеваются, и показаны распадающимися мелкими прядями. Под подбородком — те же змейки, на подбородке — углубление. Перед нами иная версия одного образа, по-видимому выполненная другим мастером.
3. Блок с двумя кассетами из Гай-Кодзора (Анапский район) (рис. 9). Найден в 1975 г. по улице Шаумяна, в арыке. Перевезен в Анапский археологический заповедник (опись № 39).
На плите в одном горизонтальном ряду расположены две кассеты, от третьей слева кассеты остались только овы. Сами кассеты имеют горизонтальную курватуру (как и все выше перечисленные) и по отношению друг к другу располагаются под углом (рис. 10, б).
Размеры блока: длина 1,35 см, ширина 66 см, толщина от 26 до 34 см. Блок на верхнем торце имеет пирон (рис. 10, б). Обратная сторона отшлифована так же, как и на блоке с Анапской Медузой, так же постепенно увеличивается толщина блока от одного к другому краю. Края сбиты.
Размеры левой кассеты: ширина рамки с овами 43 см (4 ова), высота — 5 см (5 ов). Ширина полоски ов 4 — 5 см, сам ов (поскольку находится не в горизонтальной плоскости) высотой 6 см. Размер изобразительного поля — 35X42 и внутри — 28,5X34,5 см.
Правая кассета: 44,5X51 см (количество и размеры ов совпадают с описанными выше); изобразительное поле: 35X44 и 29X35,5 см. Между кассетами сверху — пересекающиеся гирлянды, перевитые лентами, шириной 6 см.
На правой кассете изображена голова бородатого рогатого божества, вероятно, Пана (или Фавна), голова на левой кассете — широколицая, с густыми, распавшимися на пряди волосами (рис. 9). Черты лица угадываются неотчетливо из-за стертости блока. По-видимому, это изображение мужского безбородого персонажа. Такими растрепанными, с тупыми вздернутыми носами в поздней античности изображали сатиров, к этому времени утративших свой полукозлиный облик. Оба они: и Пан, и Сатир — спутники Диониса, непременные участники всех его пирушек, празднеств и оргий.
Изображение на кассетах Пана, Сатира и Медузы Горгоны кажется неслуч-айным. Можно думать, что эти рельефы служили не просто украшением здания, а представляли круг божества, которому и было оно посвящено. Таким образом, возможно, мы имеем дело с культовой постройкой, связанной с Дионисом. Присутствие Горгоны среди фигур дионисовского цикла указывает на бога хтонического характера — Диониса-Сабазия. Изображение Гермеса Кадмилоса (см. ниже, описание рельефа из Краснодара) предполагает одну из его эпифаней — Диониса, произошедшего от Кабира[65]. Поскольку в Самофракийских мистериях Кабиры входят в дионисийский культ, играя в нем роль низших божеств[67] (как и в культе Деметры — подчеркнуто хтонического характера)[66], то, возможно, и здесь Гермес выступает в той же роли.
Значение Диониса как хтонического божества проявляется в том, что его изображение служит отвратителем дурного глаза наряду с «безобразными рожами Пана и Силена»[68], на стенах нимфейокого склепа III в. н. э. (склеп № 7)[69], склепа Сорака Соракова[70] и т. п. Маски Диониса, Сатира и Силена на саркофаге II в.[71] также свидетельствуют об апотропеиче-ском значении их образов.
Кроме перечисленных кассет, известен еще один памятник того же типа, стоящий несколько особняком;
4. Блок из Краснодара[72] (рис. 11). Найден на Кубани. Хранится в Краснодарском музее. На плите имеются фрагменты двух кассет, расположенных одна над другой. Кассеты также обрамлены рвами, но количество ов не совпа дает с вышеуказанными кассетами: 4 по долевой стороне, 3 — по поперечной. В центре верхней кассеты изображена голова с короткими, кудрявыми волосами в плоском головном уборе типа петаса. Сбоку в верхней части головы—плохо -читаемое изображение крыла. Если принять, что прочтение рельефа верхней кассеты верно при плохой сохранности памятника, то на кассете изображен Гермес Кадмилос — божество, связанное с культом кабиров[77]. В нижней части кассеты— изображение верхней части головы. На гладкой поверхности — лунообразные выступы, может быть — изображение головного убора (?). Кроме того, на некотором расстоянии справа от обеих кассет отчетливо видна вертикальная полоска восьми ов. Можно думать, что это — обрамление кассеты такого размера. Возможно, там было помещено и центральное изображение.
Связывая функциональное назначение постройки с его архитектурой, необходимо учитывать, что к культовым постройкам древние относили не только храмы и алтари, но и гробницы[73]. Поэтому мраморные блоки, имеющие курватуру, могут быть и стенами толоса, и перекрытием, склепа. Диаметр круга, который могли обрамлять блоки, равен 4,30 см; размеры приводятся по одинаково хорошо сохранившейся точке на внутренней поверхности кассеты, ниже ов (см. разрезы рис. 8 и 10), следовательно, такова и возможная внутренняя ширина постройки, в том числе и ширина пролета, перекрытого полуциркульным сводом в склепе. По длине этого круга в одном горизонтальном ряду могут уместиться 24 кассеты.
Все известные нам кассеты по размерам весьма близки между собой и прямоугольны, нет трапеций. Последнее исключает их использование в купольном перекрытии. Кассеты имеют только горизонтальную, (относительно изображений) курватуру. Это значит, что или вертикальная стена имела, пояс, украшенный по крайней мере двумя рядами кассет, или в полуциркульном перекрытии изображения первой и двенадцатой кассеты лежали на боку.
Известны многие случаи, когда в перекрытиях триумфальных арок в центре плафона помещалась кассета с фигурным изображением[74], по остальные кассеты были украшены розетками. Все из известных горгшшийских кассет имеют изображение божеств, и мы не можем предположить что какие-либо иные кассеты имели розетты или т. п. Кажется маловероятным, чтобы так неудачно, боком, размещались лики, более реально предположить толос или апсиду.
В первом варианте 24 кассеты, учитывая направление внешних сторон и блоков, образуют с внешней стороны восьмигранник, вписанный в какую-то постройку.
Во втором случае строение будет напоминать архитектуру святилищ Кабиров: снаружи это вытянутый прямоугольник, а внутри его стены облицованы мрамором, как в Самофракийском святилище[75], (с помощью пирона крепится к стене), при этом апсида выкладывается только с внутренней стороны, а углы между нею и наружной кладкой забутовываются. Подобный прием уже встречался на Боспоре[76]. В этом случае архитектурное решение здания будет тесно связано с его культовым назначением.
Что касается необычного количества ов, окаймляющих изобразительное поле кассет из Краснодара, то из-за этого признака блок нельзя безоговорочно связать с остальной группой. Не исключено, конечно, что количество ов сокращено за счет подгонки блоков при включении в облицовку превосходящей других размерами центральной кассеты. Вместе с тем .очевидно, что в изображениях и орнаменте иных кассет мастера строго придерживались определенных канонов, и изменение их, возможно, связано уже с иным зданием. Это тем более интересно как свидетельство существования подобных построек, связанных с идентичным культом. Каким бы ни был вид этой постройки, она была уникальным сооружением, равной которой ,пока неизвестно на Боспоре.
Приведенные здесь фрагменты различных и разновременных построек свидетельствуют о том, что на всем протяжении жизни Горгиппии существовала и развивалась архитектура общественных сооружений, придавая ее облику красоту и монументальность. Роскошь построек римского времени — еще одно доказательство возросшего значения и процветания города в первые века нашей эры.
Литература
- КБН, 1122.
- Там же, 1134.
(2а) Блаватская Т. В. Рескрипты царя Аспурга — СА, 1965, № 2, с. 200.
- КБН, 1115.
(За) Пнчикян И. Р. К методике реконструкций античных ордерных фасадов по архитектурным фрагментам. — К.СИА, 152, с. 79, рис. 5.
- КБН, 1116. IOSPE, IV, 430.
- Durm. J. Die Baukunst der Griechen. Leipzig, 1910, s. 170. Miiller. W. Troja. Leipzio-, 1971, abb. 47. Быков В. Е. Архитектура эпохи эллинизма. — ВИА, 1973, т. 2, с. 352 и след., рис. 63.
- Rоbde Elisabeth. Griechiche und romische kunst in der Statlichen Museem zu Berlin. Berlin, 1968, abb. 36.
- Гайдукевич В. Ф. Раскопки Мирмекия в 1935—1938 гг. — МИ А, 1925, 25, с. 151 и след.
- Марченко И. Д. Из истории архитектуры Пантикапея. — В сб.: Культура античного мира. М., 1966, с. 140 и след., рис. 4; Она же! Раскопки Пантикапея в 1959—1964 гг. — В сб.: СГМИИ, 1968, т. 4, с. 48, рис. 22—24.
- Марченко И. Д. Из истории архитектуры Пантикапея, с. 142.
- Блаватеки й В. Д. Строительное дело Пантикапея. — МИА, 1957, 56, с. 68. § 1, рис. 30,2; 26.
- Воронов А. А. Античное общественное здание III—II вв. до н. э. в Керчи. Проблемы реконструкции. — «Архитектура СССР», 1975, № 3, с. 51—55.
- Воронов А. А. Указ. соч., с. 54.
- Блаватский В. Д. Указ. соч., с. 69, рис. 30, 2.
- Гайдукевич В. Ф. Указ. соч., с. 153, рис. 32. 13 Быков В. Е. Указ. соч., с. 352, рис. 63.
- Витрувий. Десять книг об архитектуре (в пер. Ф. А. Петровского). М., 1936, кн. III, гл. II, 2, 3.
- Михайлов Б. П. Витрувий и Эллада. Основы античной теории архитектуры. М., 1967, с. 261.
- Витрувий, IV, III, 2.
- Марку зон В. Ф. Архитектура архаической Греции. Ордер. ¦—¦ ВИА, т. 2, с. 36.
- Татаркевич Вл. Античная эстетика. М., 1977, с. 270.
- Михайлов Б. П. Указ. соч., с. 251.
- Т а м же, с. 261.
- Там же, с. 246.
- Витрувий, V, IX, 3.
- В итр у в ий, III, V, 4. 2S T а м ж е, IV, IV, 9.
- Круг ликов а И. Т. Боспор в позднеантичное время. М., 1966, с. 38.
- Марченко И. Д. Из истории архитектуры Пантикапея..., с. 140.
- Пичикян И. Р. К методике реконструкций..., с. 78 и след.
- Витрувий, III, V, 8.
- Там ж е, III, V, 12.
- I О S Р Е, IV, 430.
- К Б Н, 1116, примеч.
- Витрувий, III, V, 8.
- Быков В. Е. Указ. соч., с. 359, рис. 73, 74.
- КБН, 942.
- Т а м же, 64.
- Гайдукевич В. Ф. Боспорское царство. М.—Л., 1949, с. 433.
- КБН, "1123.
- «Квипович Т. Н. Танаис. М.—Л., 1949, с. 103; КБН, 1259; 1278-89.
- Гайдукевич В. Ф. Боспорское царство, с. 434.
- Т а м ж е, с. 433. '
- К Б Н, 1259, примеч.
- Пнчикян И. Р. Боспорские антаблементы первых веков нашей эры. — СА, 1975, № 1, с. 186 и след., рис. 10 а, б.
- Пнчикян И. Р. К методике реконструкций..., с. 79, рис. 5.
- Пнчикян И. Р. Боспорские антаблементы..., с. 186.
- Сорокина Н. П. Архитектура античных государств Северного Причерноморья. — ВИА, 1973, т. 2, с. 77, рис. 22; Пнчикян И. Р. Боспорские антаблементы..., с. 183 и след., рис. 9а.
- Маркузон В. Ф. Архитектура архаической эпохи (750—480 гг. до н. э.). — ВИА, 1973, т. 2, с. 93, рис. 53.
- Маркузон В. Ф. Указ. соч., с. 62.
- Блаватский В. Д. Строительное дело Пантикапея. с. 37, Eberhard Paul. Antike weit in Ton. Leipzig, Architektonische Terrakotten, abb. taf. 94-, 371, с 58.
- Pierre Amandry. Aryballes corinthines. — Bulletion de Correspondence Hellenique, XCVII, 1973, 1, p. 189.
- Wissowa Pawly, v. VII, s. 1650, cl.
- Алексеева Е. М. Отчет о раскопках в Анапе и районе за 1976 год. Архив ИА АН СССР; Гайдукевич В. Ф. Боспорское царство, с. 288.
- Vilitkova Milande. Africa Romana. Artia, s. 43, abb. 80.
- Vi1iktоva Milanda op. cit, с 38, abb. 12.
- Античная скульптура Херсонеса. Киев, 1976, с. 40., кат. № 89.
- Там ж е, кат. № 453, 457, 469.
- Ростовцев М. И. АДЖ, с. 394.
- Eberhard Paul, op. cit., abb. taf. 95, 375.
- Вощинина А. И. Античное искусство. М., 1962, рис. 130. Blumel Carl. Antike Kunstwerke. Berlin, 1953, t. 26*
- Государственный Эрмитаж, инв. Л"» А-29; А-497; А-857.
- Соколов Г. И. Античная скульптура. Рим. М., 1966, рис. 71.
- Canarache. V. Tezauru! de scuipturi de la Tomis. Bueuresti, 1963, s. 126, 1, 16.
- OAA за 1903 г., с. 78; АДЖ, с. 24; Пичикян И. Р. Боспорские антаблементы ..., с. 183 и след., рис. 96.
- Иванов Вяч. Дионис и прадионисийство. Баку, 1923, с. 131.
- Rubensohn Otto. Die Mysterienheiligtumer in Eleusis und Samothrake. Berlin, 1892, s. 128.
- Rubensohn Otto. Op. cit., s. 127.
- А Д Ж, с 394 и след.
- Грач Н. Л. Нимфейская экспедиция Государственного Эрмитажа. — АО, 1973, с. 264.
- А Д Ж, с. 250.
- Античная скульптура Херсонеса, с. 146, кат. 459. п. А Д Ж, с. 24.
- Татаркевич В. Л. Античная эстетика. М., 1977, с. 261.
- ВИА, т. 2, с. 486 и след. («Триумфальные арки»).
- ВИА, с. 352, рис. 63.
- Худяк М. М. Из истории Нимфея. Л., 1962, с. 19 и след.
- Кобылина М. М. Изображение восточных божеств в Северном Причерноморье в первые века н. э. М., 1978, с. 12.